Уважительно хлопнув монаха по плечу, дама вручила ему короткую «колбаску» – стопочку монет, завязанных в обрывок чулка,– и похвалила:

– Молодец, врачеватель! Легче ей! Прямо на глазах легче! Как на свет девка народилась!

Нилс неожиданно поймал себя на том, что смотрит на даму как на возможную будущую тещу. А что, девица оказалась вполне перспективная. С такой не то что пятерых родить, на десятерых бы остановиться. Одно плохо – никто не поручится, что все свои, а не «налеченные».

– Я старался,– честно сказал он.

– Одними стараниями тут не поможешь,– хмыкнула Петра.– Знаешь, сколько врачевателей до тебя переходило? Один, помню, битый час пыхтел: клеймо тер, ладонями тряс, хороводом вокруг ходил – и ничего. Мается девка, как и прежде. А ты молодец! Руки накладывал?

– Не только,– дипломатично ответил Нилс, спеша покинуть шумную улицу, пока его не углядели еще из какого-нибудь окошка.

Эх! Скорее бы домой, в родную деревню…

Под городом. Нижний ярус подземки

Ифиторель проскользнул сквозь последнее перекрытие. Тишина, царящая в камере под сводом стеклянной пирамиды, навевала мысли о вечной пустоте космоса – ни шороха, ни скрипа, ни слабого колебания потревоженного воздуха. Край острого крыла задел высохшую бабочку, много лет назад случайно присевшую на стену, и пестрые чешуйки тут же осыпались горсткой мелкой трухи.

Тела гномов были уложены плотно, одно к одному. Тлен не тронул их, но вездесущая пыль каким-то образом проникла даже сюда, на самый нижний ярус, и за прошедшие десятилетия успела покрыть застывшие лица тонким равномерным слоем.

Решившись, демон осторожно ковырнул когтем миниатюрную ручку. Сквозь серую кожу проступила густая, словно желе, коричневая капля.

– Живы…

Где-то здесь находился и сад камней, который, собственно говоря, и являлся конечной целью Ифитореля. План, хоть и с задержкой, будет воплощен в жизнь. Гномы очнутся от долгой спячки, ворота сада откроются настежь, явив миру уникальные цветы кристаллов. Мелкий народец сам нарвет букет своему спасителю, не пожалев для него самые отборные экземпляры. Ровно девять штук. Девять идеальных камней, не имеющих даже самого незначительного изъяна.

Однако с воскресением тел, зависших между бытием и смертью, тоже не все просто. Лишь ангелу дана способность действительно возрождать к жизни. Демон может только отнимать.

Ифиторель досадливо крякнул. С тех пор, как он проштробил землю и впустил море в подземку, прошли не одни сутки. Чем занимается подкормленный сторож-щун? Небось, никак нажраться не может! А еще говорят, что гномы одна из самых дисциплинированных рас Вселенной! Найти бы этого тугодума и притащить в камеру со спящими телами за шкирку!

Под низким потолком пронесся легкий ветерок. Демон обернулся, когда почувствовал спиной тяжелый взгляд. Щун. Легок на помине.

– Чужим… здесь… нель… зя! – с трудом ворочая сухими губами, заявил сторож.

– Ты где шлялся, мерзавец?! – вместо ответа проорал Ифиторель.– Мы договаривались, что ты явишься по первому зову! И реанимируешь тела!

– Они… про… ле… жали… в ка… ме… рах… че…рес… чур… дол… го,– проскрипел щун.

– Погоди,– сморщился демон.– Поди сюда, я поправлю горло. Да не бойся ты, я аккуратно… Вот так-то лучше. Говори.

Сторож недоверчиво откашлялся.

– Ты… гово… рил… о трех… годах… а прошло… пятьдесят… семь…

– Пятьдесят девять,– поправил демон.– Ну да, каюсь, задержался! Были дела. Но ведь я установил воронки над каждой камерой, чтобы они качали излишки силы у владеющих ею и поддерживали в гномах жизнь!

Щун скрипуче усмехнулся.

– Воронки? Сейчас не прежние времена. В окрестных деревнях проживало не так много владеющих силой, чтобы ее хватило на шесть десятков лет. А теперь и вовсе нет ни одного, и камера под Овечьим Кутом стала саркофагом, сто сорок гномов под Ключом практически мертвы и не подлежат нормальной реанимации. Только как зомби.

– А под Тором?

– Тор город,– вздохнул щун.– Естественно, там владеющие силой остались, но их число стремительно сокращается. Все же пятьдесят девять лет…

– Был уговор! – грозно напомнил демон.– Уговор! Вы получаете содержимое Разлома, я – цветы из сада камней по своему выбору!

– Был. Но речь не шла о столь долгом сроке небытия.

– Долгом? Земля после глубинной обработки огнем только остывала два года! – возмутился демон.– А если бы Положительные прознали о моем вмешательстве? Из-за вас я пошел на риск!

– Теперь я не уверен в успешном исходе. Да и сад почти засох.

– Что ты мелешь? Работай! Выполняй свои обязанности!

– Я лишь сторож,– сухо напомнил щун.– Возродить к жизни спящие тела могу, оживить мертвых и починить испорченные камни – нет.

– Зачем мне тела без камней? – рассердился демон.– Ты прекрасно понимаешь, что сами гномы интересуют меня лишь как средство получить обещанное! Каменные цветы! Идеальные кристаллы! – Цепкие пальцы вонзились в шершавую кожу.– Убью!

– Не вижу большой разницы между смертью и моим предыдущим существованием,– меланхолично сообщил щун, подставляя под удар впалую грудь.

Демон раздраженно отпихнул его и уселся на пол, прижав ладони к вискам. Щун терпеливо замер неподалеку. Рядом одинаковыми стеклянными глазами без выражения взирали в потолок гномы, слой пыли на глазных яблоках делал их похожими на искусно сделанных кукол. Ифиторель поморщился и отвернулся.

– Ладно. Что нужно для благополучного исхода реанимации?

– Не повредил бы катализатор. Чтобы ускорить процесс и избежать побочных действий,– задумчиво сказал щун.

– Начинай растить прямо с сегодняшнего дня.

– Один? – удивился сторож.

Демон скривился.

– Среди тех ста сорока непригодных для жизни, что лежат под Ключом, есть более-менее подвижные?

Щун кивнул:

– Дюжина наберется.

– Зомбируй, пусть помогут копать, поливать или что вы там в этом саду делаете! У каждого выхода с основных станций поставь дежурного. Не отобьется от незваных гостей, так хоть пошумит.

– Среди рядовых гномов под Нижними Кожемяками есть один садовник,– задумчиво пробормотал щун, кивая.– Только он молодой еще.

– Молодость не помеха! – отмахнулся демон.– Реанимируй его первым, суй в руки лопату, и вперед.

– Руки? – Тонкие губы изогнулись в подобие ухмылки.– У него нет рук.

– Безрукий садовник? – поднял брови Ифиторель.– Однако… Наслышан о причудливых полетах гномьей мысли, но чтобы так…

– Конечности садовников идеально приспособлены для работы. Лучше человеческих,– высокомерно заявил щун.

Демон шумно выдохнул:

– Устал я от ваших выкрутасов. Пусть хоть носом копает, мне-то что.

– У него нет носа.

Не выдержав, Ифиторель рассмеялся:

– Слушай, я с вами с ума сойду! Оставим анатомические подробности рядового персонала и договоримся следующим образом: твой уродец-садовник занимается садом. И помни: как только твой катализатор созреет, начинай реанимировать этих… – Он заглянул в мертвый глаз и отвернулся,– по одному…

Из частной коллекции начальника карантинной камеры

Динь-дон! Дилинь-дон!

Зажав обеими руками уши, я вскочил с кровати и тут же рухнул обратно, стукнувшись лбом о витой балдахинный столбик.

– Какого еще… А-а-а!

– Вечер на дворе, пора просыпаться,– нежно сообщил наушник.– Бужу, как договаривались.

– Колокольным звоном?!

– На другие звуки ты не реагировал. Давай, сынок, ноги в руки, и вперед по коридору. Буди напарника, ибо родственники уже все в трудах. Герцогиня Атенборо не смогла договориться с почтенной пани Катриной Паш о разделе наследства пополам и в отместку пристраивает над ее дверью мешочек с песком, сама Катрина Паш втыкает в свое вышивание новые иголочки – работа кропотливая, нужно аккуратно смазать ядом каждую и не уколоться самой, красотка Анна Бипарофф на кухне.